На съёмочной площадке «Декамерона» Пьера Паоло Пазолини

Сегодня в прокате стартует художественный фильм «Патерсон» режиссёра Джима Джармуша, и по этому поводу необходимо сказать несколько слов. Главный герой — водитель автобуса Патерсон (Адам Драйвер), живущий в городке Патерсон (да, такое вот совпадение), любит писать стихи  в прозе. Его жизнь — череда заурядных событий, но он, кажется, совсем не против. Просыпаться вместе с любимой девушкой, перевозить пассажиров, обедать заготовленным с утра бутербродом, гулять с собакой, выпивать обязательную кружку пива в баре… Что может быть лучше?

«Патерсон» — фильм-медитация о природе творчества, искусства, смысле жизни «маленького человека» и невероятной красоте самого бытия. Когда для счастья достаточно просто быть. Джармуш не придумывает ничего нового (нового для себя), не изобретает велосипед, а «всего лишь» удачно склеивает свои излюбленные темы, мотивы, воссоздаёт на экране уникальную атмосферу тихой грусти и тихой радости. А ничего другого, собственно говоря, от этого режиссёра и не требуется. По той простой причине, что так, как это делает он — никто больше не умеет. Кавычки у «всего лишь» не умаляют достоинств. Напротив, подчёркивают неповторимость.

На формальном уровне инструментарий Джармуша достаточно очевиден. Можно перечислить его приёмы, дать им оценку. Но всё это не приблизит к ответу на вопрос «Как именно это сделано?» В случае с «Патерсоном» (и с любым другим фильмом американца) такое вопрошание губительно и бессмысленно. Увлечение главного героя поэзией конечно же неслучайно. Строго говоря, Джармуш снимал о себе и про себя. Он один из немногих, кого без всякого преувеличения можно назвать кинопоэтом, в фильмах/стихах которого мудрости и глубины больше, чем в километрах бессмысленной «прозы», идущей на соседних экранах.

«Патерсон» самоценен и автономен. Ни в какую табель о рангах не впишешь. Режиссёр Джармуш совершил маленькое чудо, которое навсегда с нами. И это важно. Ведь Джим снимал не только про себя, но и про всех нас.

Красота-то какая!

Любо-дорого смотреть.

Посмотрел художественный фильм «Выпускной» режиссёра Кристиана Мунджиу, грустную и крайне поучительную историю о честном враче Ромео (Адриан Титьени), вынужденном наступить на горло собственным убеждениям и жизненным правилам (никаких взяток, никакого сватовства!) ради будущего дочери.

Мунджиу складывает свой сюжет из простейших запчастей: провинциальная безнадёга, надежды отца, семейная неустроенность, коррумпированность официальных органов власти и т.д. При этом, соединяя одно с другим, режиссёр не просто ставит диагноз современной Румынии, а прежде всего обнаруживает в этом конфликте с внешними обстоятельствами конфликт внутренний. Разворачивающийся в душе главного героя. Достойного, сдержанного человека, попадающего в щекотливую ситуацию. Во многом безвыходную. Безвыходную сущностно, фундаментально.

«Выпускной» — прекрасный пример (Мунджиу уже не раз демонстрировал это умение) того, как невзрачный быт может обнаружить в себе экзистенциальные глубины. И речь не о выспренных и сложносочинённых метафорах, а о самой что ни на есть прозе жизни. «Новая румынская волна», собственно, всегда об этом и была, этим и интересна.

Кристиан Мунджиу получил за «Выпускной» приз за режиссуру на прошлогоднем Каннском кинофестивале. Весомая награда, о лауреате, впрочем, ничего нового не сообщающая. 48-летний румын — выдающийся мастер, и к этому определению сложно что-то добавить. Сказ о докторе Ромео — лучшее тому подтверждение.

По всем фронтам — отличная работа.

Первый официальный кадр из «Дома, который построил Джек» режиссёра Триера.

Карл Теодор Дрейер, думается, одобрил бы.

В самом начале второй части «Джона Уика» выдающийся швед Питер Стормаре, играющий видавшего виды русского мафиози, сообщает подельнику, что слухи о легендарном киллере не преувеличены, а преуменьшены. Собственно, это один из ключей к пониманию и восприятию работы режиссёра Чада Стахелски.

Уходу на покой (любимая машина возвращена в гараж, убийцы пса понесли справедливое наказание) мешает приезд Сантино Д’Антонио (Риккардо Скамарчо), одного из наследников итальянской Каморры. У Уика (Киану Ривз) перед ним незакрытый вексель, а это значит, что он обязан выполнить любую просьбу гостя. Джон предупреждает о своём нежелании и возможных последствиях, но Д’Антонио непоколебим. О чём в самом ближайшем будущем будет сильно жалеть…

Оригинал 2014 года очаровывал своей мужской прямотой, нахрапистостью и, конечно, уникальной харизмой артиста Ривза. То было любовное признание жанру с очевидными и продуманными отсылками к эстетике B-movies. Сиквел (и это радостная новость!) чуть тоньше на уровне формы и ещё более терпок с точки зрения содержания.

Режиссёр Стахелски прекрасно понимал, что второй раз подряд играть одну и ту же пластинку очень глупо. Выходом из ситуации стал поиск (поиск удачный) метафоры, способной объяснить принципиальную неубиваемость главного героя. Джон Уик — это демон смерти, всадник Апокалипсиса, олицетворение неизбежного конца, как минимум на физическом плане, для всего живого. В то же время, он человек, понёсший страшную утрату. Возникшая пустота останется с ним навсегда. Единственный способ окунуться в забытьё — убивать. На этом перекрёстке и рождается почти мифический отставник, крушащий всё на своём пути.

Добрые 15-20 минут фильма действие разворачивается в музее, что само по себе является претензией на дополнительные смыслы. Придаёт рукапашно-автоматной мясорубке лоска, стиля, чувства преемственности. В этом есть опасность эстетизации насилия, однако Стахелски с самого начала формулирует правила игры, давая понять, что его картина — сталелитейный боевик без претензий на реализм. Тут дело в атмосфере, в киноманских ощущениях узнавания.

Можно смело констатировать: у артиста Ривза появилась собственная франшиза. Изящная и гладко скроенная. Как дорогой итальянский костюм. Не стоит сомневаться, Джона Уика мы ещё увидим. Есть парочка незаконченных дел…