Да, так вот о художественном фильме «Персональный покупатель» выдающегося француза Оливье Ассаяса, где артистка Стюарт весь фильм занимается шопингом для своей работодательницы, параллельно ища контакта с духом умершего брата-близнеца.

Как известно, на прошлогоднем Каннском кинофестивале новость о вручении Ассаясу приза за лучшую режиссуру была встречена дружным «бу-у!». Такое в истории киносмотра случалось не раз, а позже — время расставляло всё на свои места. Требовалась, так сказать, очная ставка с картиной. После просмотра можно констатировать, что у недовольных были на то (хотя бы отчасти) свои резоны.

Ассаяс максимально упрощает содержательную часть своего детища, сводя повествование к зарисовкам из серии «артистка Стюарт едет на мопеде по Парижу», «артистка Стюарт пишет смс» и т.д.  Подобная простота всегда обманчива, за ней должен (обязан!) скрываться некий смысл, авторский месседж, но… «Персональный покупатель» скорее завораживает собственной созерцательностью и неспешностью, однако поиски второго дна в данном случае терпят фиаско. Или же приводят к мысли, что режиссёр банально перемудрил.

Вместе с тем, фильм любопытен сам по себе, в отрыве от сформулированных и сформированных впечатлений от просмотра. Процесс здесь важнее результата. Возможно, именно на это Оливье Ассаяс и рассчитывал.

Решил с небольшим опозданием ознакомиться с последней главой франшизы имени Миллы Йовович «Обитель зла». Интерес был чисто культурологический, но всё же с некоторыми надеждами. Тут ведь, если вдуматься, каждая часть какого-то отдельного разговора заслуживает. И даже в последних двух работах, где уже чистый балаган начался и сплошное 3D, была искорка режиссёрского озорства. Мол, мы всё понимаем, но продолжаем крутить свою шарманку.

Однако в данном конкретном случае режиссёр Пол У.С. Андерсон, что называется, совсем расслабился. Настолько непроходимая ахинея, что даже неловко конкретные претензии формулировать (вроде умопомрачительных диалогов и монтажа, которым по всей видимости занимался Эдвард Руки-ножницы). С одной стороны, ничего удивительного. С другой, всё же жаль. Недурной концепт в итоге скатился к совсем уж детсадовскому уровню.

Художественный фильм «Преисподняя» режиссёра Мартина Кулховена, где Гай Пирс под бесконечные библейские аллюзии гоняется за Дакотой Фаннинг, оставляет после просмотра сбивчивое послевкусие. С одной стороны, на твоих глазах из жанра вестерн вытряхивают весь лоск и тарантиновские шуточки-прибауточки. И это интересно. Это хорошо. Об этом хочется думать и внимательно следить за руками (следите за руками!) постановщика. С другой же, голландец настолько серьёзен и суров, что это вызывает ощущение мелкотравчатого снобизма и надувания щёк. Можно ведь всегда чуть тоньше сработать. Аккуратно со зрителя стружку снять.

При всём при этом данный 148-минутный экзерсис, безусловно, заслуживает внимания почтенной публики. Тут, как минимум, имеется повод для разговора. Видно, что режиссёру Кулховену есть что сказать. И он, надо отметить, всё, что ему нужно, вполне успешно проговаривает. С содержательной стороной этой пламенной речи можно спорить и не соглашаться, но ораторским искусством автор «Преисподней» владеет точно. Факт.

Посмотрел художественный фильм «Выпускной» режиссёра Кристиана Мунджиу, грустную и крайне поучительную историю о честном враче Ромео (Адриан Титьени), вынужденном наступить на горло собственным убеждениям и жизненным правилам (никаких взяток, никакого сватовства!) ради будущего дочери.

Мунджиу складывает свой сюжет из простейших запчастей: провинциальная безнадёга, надежды отца, семейная неустроенность, коррумпированность официальных органов власти и т.д. При этом, соединяя одно с другим, режиссёр не просто ставит диагноз современной Румынии, а прежде всего обнаруживает в этом конфликте с внешними обстоятельствами конфликт внутренний. Разворачивающийся в душе главного героя. Достойного, сдержанного человека, попадающего в щекотливую ситуацию. Во многом безвыходную. Безвыходную сущностно, фундаментально.

«Выпускной» — прекрасный пример (Мунджиу уже не раз демонстрировал это умение) того, как невзрачный быт может обнаружить в себе экзистенциальные глубины. И речь не о выспренных и сложносочинённых метафорах, а о самой что ни на есть прозе жизни. «Новая румынская волна», собственно, всегда об этом и была, этим и интересна.

Кристиан Мунджиу получил за «Выпускной» приз за режиссуру на прошлогоднем Каннском кинофестивале. Весомая награда, о лауреате, впрочем, ничего нового не сообщающая. 48-летний румын — выдающийся мастер, и к этому определению сложно что-то добавить. Сказ о докторе Ромео — лучшее тому подтверждение.

В самом начале второй части «Джона Уика» выдающийся швед Питер Стормаре, играющий видавшего виды русского мафиози, сообщает подельнику, что слухи о легендарном киллере не преувеличены, а преуменьшены. Собственно, это один из ключей к пониманию и восприятию работы режиссёра Чада Стахелски.

Уходу на покой (любимая машина возвращена в гараж, убийцы пса понесли справедливое наказание) мешает приезд Сантино Д’Антонио (Риккардо Скамарчо), одного из наследников итальянской Каморры. У Уика (Киану Ривз) перед ним незакрытый вексель, а это значит, что он обязан выполнить любую просьбу гостя. Джон предупреждает о своём нежелании и возможных последствиях, но Д’Антонио непоколебим. О чём в самом ближайшем будущем будет сильно жалеть…

Оригинал 2014 года очаровывал своей мужской прямотой, нахрапистостью и, конечно, уникальной харизмой артиста Ривза. То было любовное признание жанру с очевидными и продуманными отсылками к эстетике B-movies. Сиквел (и это радостная новость!) чуть тоньше на уровне формы и ещё более терпок с точки зрения содержания.

Режиссёр Стахелски прекрасно понимал, что второй раз подряд играть одну и ту же пластинку очень глупо. Выходом из ситуации стал поиск (поиск удачный) метафоры, способной объяснить принципиальную неубиваемость главного героя. Джон Уик — это демон смерти, всадник Апокалипсиса, олицетворение неизбежного конца, как минимум на физическом плане, для всего живого. В то же время, он человек, понёсший страшную утрату. Возникшая пустота останется с ним навсегда. Единственный способ окунуться в забытьё — убивать. На этом перекрёстке и рождается почти мифический отставник, крушащий всё на своём пути.

Добрые 15-20 минут фильма действие разворачивается в музее, что само по себе является претензией на дополнительные смыслы. Придаёт рукапашно-автоматной мясорубке лоска, стиля, чувства преемственности. В этом есть опасность эстетизации насилия, однако Стахелски с самого начала формулирует правила игры, давая понять, что его картина — сталелитейный боевик без претензий на реализм. Тут дело в атмосфере, в киноманских ощущениях узнавания.

Можно смело констатировать: у артиста Ривза появилась собственная франшиза. Изящная и гладко скроенная. Как дорогой итальянский костюм. Не стоит сомневаться, Джона Уика мы ещё увидим. Есть парочка незаконченных дел…