Так вот пара слов о художественном фильме «Чужой: Завет» сэра Ридли Скотта. В начале 22 века космическое пространство бороздит корабль, везущий на планету Оригае-6 несколько тысяч будущих колонизаторов и эмбрионов. Пока экипаж пребывает в состоянии криогенного сна, за хозяйством присматривает андроид Уолтер (Майкл Фассбендер). Форс-мажор заставляет его вывести команду из спячки. Чуть позже они получат таинственный сигнал с ближайшего небесного тела (куда более удобного для жизни, нежели Оригае-6) и совершат туда вылазку…

Как известно, силами выдающегося англичанина студия 20th Century Fox решила достать из чулана классическую франшизу для перезапуска-переосмысления. Новое вино в старые меха или старое вино в новые меха, сразу не понять. Рискованную во всех смыслах задумку хоть как-то оправдывало приглашение режиссёра оригинала. Красивый и элегантный ход. Первый блин — «Прометей» — вышел если и не комом, то с комочками.  Пять лет назад сценаристы Спэйтс и Линделоф явно путались в показаниях, маскируя сюжетные дыры приёмом умолчания. Для работы над «Заветом» был рекрутирован прославленный Джон Логан, имеющий опыт работы со Скоттом («Гладиатор»). Всё это: косвенное свидетельство общего недовольства и желания вывести новую-старую франшизу в более управляемое русло. Что у Логана (при участии Данте Харпера), с одной стороны, получилось. С другой же, автоматически породило череду новых вопросов, некоторые из которых нелицеприятны.

В «Завете» режиссёр Скотт и компания пытаются усидеть на нескольких стульях, правой рукой конструируя новую мифологию, связанную с Создателями, а левой изо всех сил семафоря поклонникам оригинальной серии о преемственности (делается это наиболее простым способом: визуальными цитатами из первой и второй частей). По факту — имеет место лёгкая шизофрения, когда вместо повествовательной стройности и порядка какофония смыслов.

Конечно «Завет» не лишён некоторого очарования и радости угадывания (плюс шикарная работа артиста Фассбендера, которому действительно есть, что играть). Но главная проблема тут в том, что складываемая авторами мозаика (очевидным образом претендующая на многозначительность, с отсылками к примерам т.н. высокой культуры) по-прежнему не имеет чётких границ, а создаваемая система координат носит искусственный характер, что трудно не заметить.

В отрыве от тетралогии имени лейтенанта Эллен Рипли всё это имеет полное право на существование (режиссёр Скотт — мастер высшего калибра, среднюю температуру по больнице держит на должном уровне), однако теряется и не находит себе места в общей вселенной. Точнее, место-то уже найдено, но оно не слишком завидно.