На этой неделе в прокат вышел художественный фильм «Разрушение» режиссёра Жан-Марка Валле. Артист Джилленхол играет Дэвиса Митчелла, банкира средней руки, у которого в автокатастрофе погибает жена. После этого Дэвис честно признаётся себе в двух вещах: супругу он никогда не любил; в этой жизни надо что-то менять. И начинает менять. И меняться. Как он это понимает и умеет.

Канадец Валле буквально за несколько лет превратился в поставщика высококачественного мейнстрима с претензией на фестивальный успех и отблеск позолоченных истуканов по имени Оскар. Идейно и художественно «Разрушение» продолжает темы «Далласского клуба покупателей» и «Дикой». Это визуальный моноспектакль, центром (во всех смыслах) которого является главгерой, пытающийся разрешить ворох внутренних проблем, найти ответы на проклятые вопросы. Разница, однако, в том, что в «Клубе покупателей» и «Дикой» сие упражнение на тему было исполнено практически идеально, в «Разрушении» — откровенно слабее.

Картина имеет внутренний дисбаланс, который можно охарактеризовать (и выразить) одним единственным вопросом: господин режиссёр, Вы что сказать-то хотели? И дело тут отнюдь не в том, что Валле нечего сказать (как известно, хорошему человеку всегда есть что сказать), а в том, что проговаривает свои мысли-размышлизмы канадец рассеяно, как после хорошей попойки. Технически снято на загляденье, но с идейным фундаментом есть однозначные проблемы.

Делает ли всё это «Разрушение» хуже, чем оно есть на самом деле? Нисколько. Нельзя не признать: крепкая работа для одноразового просмотра. Ключевое слово — одноразового. В отличие от предыдущих работ режиссёра возвращаться к истории Дэвиса Митчелла совсем не хочется.

Пара мыслей про «Финансового монстра» Джоди Фостер, в котором Джек О’Коннелл в прямом телевизионном эфире грозится отправить к праотцам Джорджа Клуни, если тот не объяснит, почему одна финансовая группа в одночасье потеряла 800 миллионов долларов своих многочисленных акционеров.

Режиссёр Фостер снимает не часто, но всегда со здоровой претензией. Вполне очевидно, что умницу и интеллектуалку Джоди не интересует постановка ради постановки из серии «дайте мне хоть какой-то сценарий». Она работает точечно, претендуя на авторское высказывание. На этот раз — высказывание о жестоком и лицемерном мире большого капитала, в котором отдельно взятый вкладчик всегда дурачок с кастрюлей лапши на ушах. Заход, что и говорить, замечательный, только вот на уровне реализации весь этот пафос постепенно (это ощущение нарастает ближе к финалу как снежный ком) разжижается до совсем уж профилактических доз. Фостер постоянно набирает в рот воздуха, чтобы наконец-то рубануть правду-матку, но на деле просто размахивает руками и подмигивает — не всегда понятно, кому именно — невпопад. Больше на нервный тик похоже. Пытаешься, но контролировать не можешь.

По части жанровой разнарядки «Финансовый монстр» занимает среднюю полку между драмой с политико-экономическим подтекстом (верхняя полка) и прямолинейным триллером (полка нижняя). Подобная половинчатость, на самом деле, хуже всего. Ни вашим, ни нашим. Все понимают, чего режиссёр хотел, но на экране это скрыто полупрозрачной плёнкой. Сплошь намёки и отсутствие разговора по существу.

Всё это имеет прямое отношение и к восприятию происходящего на экране. На лицо нерешительность, положительных эмоций не вызывающая. В данном контексте, к слову, можно вспомнить дилогию «Ярость» Уве Болла (удивительно, но факт: в его богатой фильмографии и правда есть несколько нестыдных работ), который говорил ровно о том же, но говорил максимально прямо и доходчиво. Что рождало нужный ему эффект. Фостер же ограничивается заявлением о намерениях, забывая сформулировать (чётко и однозначно) сами намерения. Мир большого капитала может спать спокойно. Ему по-прежнему ничего не угрожает не только в реальности, но и в кино.

На этой неделе в прокат выходит «Закон рынка» Стефана Бризе, и об этом хочется сказать несколько слов.

Тьерри (Венсан Линдон) — возрастной мужчина с ворохом проблем, нуждающихся в скорейшем разрешении. На протяжении двух последних лет он не может устроиться на работу. Пособие по безработице в размере 500 евро не способно покрыть текущие расходы семьи: выплата ипотеки, необходимость дополнительного ухода за сыном подростком (детский церебральный паралич), ремонт машины и т.д. Но когда долгожданное событие наконец-то случится — сотрудник охраны гипермаркета — перед Тьерри возникнут новые дилеммы и вопросы. Уже не финансового, а морально-этического свойства…

В копилке «Закона рынка» два трофея прошлогоднего Каннского кинофестиваля. За лучшую мужскую роль (артист Линдон тут по-настоящему хорош, минимум жестов и мимики, всё, что необходимо знать зрителям о герое, — в его взгляде) и Приз экуменического жюри. Сам по себе факт не определяющий, но, тем не менее, задающий некую систему координат.

Бризе работает на средних планах с возможным минимумом монтажных склеек. Тьерри проходит собеседование по скайпу, Тьерри на встрече с сотрудником банка, Тьерри с женой на уроках танца разучивает новые па. Документальная стилистика подчёркивает социальный аспект режиссёрского высказывания, а работа Линдона наполняет фильм личными, экзистенциальными полутонами. И именно это сочетание не позволяет упрекнуть «Закон рынка» в однобокости (что, скажем, вполне применимо к некоторым работам вечного социалиста Лоуча). Пафос Бризе об изначальной несправедливости капиталистического мироустройства уравновешивается самоценной историей «маленького человека», решающего свои локальные задачи, а именно — быть надёжной опорой для супруги и сына.

Два года назад на схожую тему высказались братья Дарденны («Два дня, одна ночь»). Но при всей внешней схожести (не только сюжетной, но и формальной) эти фильмы всё же о разном. И Бризе со своей задачей справился, как минимум, не хуже. Важно понимать, режиссёр не даёт однозначных ответов и не ставит диагноз. Он формулирует многоуровневое вопрошание, над которым хочется думать, что само по себе уже радость и редкость.

На этой неделе в прокат вышел новый фильм Тома Тыквера «Голограмма для короля», и это повод для разговора. Сам немец, как принято говорить в таких случаях, режиссёр интересной судьбы. Работает на два фронта (Европа и Голливуд), меняет авторский почерк в зависимости от выбранной темы. Подобная мимикрия, к слову, может быть воспринята и как откровенное приспособленчество. Найти что-то общее между «Беги, Лола, беги», «Интернэшнл» и тем же «Парфюмером» достаточно проблематично. И вот, после трёх лет («Облачный атлас», сериал «Восьмое чувство»), проведённых в компании сестёр Вачовски, Тыквер возвращается с самостоятельным проектом.

Артист Хэнкс играет Алана Клея, консалтера в годах, прибывающего в Саудовскую Аравию для встречи с королем. На ней он должен продемонстрировать и продать его величеству новые технологии. Но глава государства всё не едет, и Клей вынужден развлекать и занимать себя совсем другими заботами и делами. Но прежде всего необходимо честно ответить себе на вопрос — куда двигаться дальше, зачем и для чего?

«Голограмма» имеет сбивчивую, подхрамывающую повествовательную структуру. Тыквер начинает рассказывать одну историю, потом другую, затем третью. Что здесь важнее и первостепеннее, на что обратить внимание, как расставить акценты, решать, очевидно, надо зрителю. Такая самостоятельность суждений хороша лишь до определённого момента. Если называть вещи своими именами, то режиссёр заплутал в собственноручно высаженных соснах (три их там или больше не имеет никакого значения). Взялся напевать несколько мелодий одновременно, что невозможно по определению.

При этом злоключения Алана Клея не лишены известного очарования. Условный Лассе Халльстрём сделал бы из подобного сюжета удобоваримый продукт без сучка и задоринки, когда всё гладко, ровно и жизнеутверждающе. Тыквер же организует на экране некое живое пространство. Да, путается в показаниях. Да, забывает с чего начал. Но, тем не менее, достаточно ловко движется к финалу.

Возможно, именно так и бывает в пустынях. Голову нагрело, мысли путаются. Главное — помнить, что ты здесь вообще делаешь. Тыквер, невзирая на временные приступы амнезии, всё-таки помнил.

Так вот про «Экипаж» Николая Лебедева, условный римейк советской классики жанра Александра Наумовича Митты. Фильм, где Козловский и Машков демонстрируют ум и смекалку ради спасения жизней своих пассажиров, а продюсеры — демонстрируют желание сделать «как в Голливуде». Как минимум, по части спецэффектов и масштаба. Эта задача, к слову, вполне успешно выполняется. Понятно, что c рядом оговорок, но если говорить об «Экипаже» именно в контексте каких-то сравнительных характеристик подобного рода, то режиссёра Лебедева можно поздравить. Получилась не местечковая самодеятельность, а серьёзная работа, где всё на экране. Главный вопрос, впрочем, в другом. И он не содержательного (в плане содержания тут вопросов, пожалуй, вообще никаких быть не может; всё расписано как по нотам, и даже самый наивный зритель прекрасно понимает, чем в итоге дело кончится), а идеологического, смыслового уровня.

О чём был фильм 1979 года с великолепным актёрским трио Васильев—Жжёнов—Филатов? Он, как ни странно, в буквальном смысле визуализировал знаменитое «ну а девушки, а девушки потом». Он был о трёх настоящих мужчинах, у каждого из которых был ворох личных проблем, но когда прижало — они просто спокойно сделали своё дело. И вторая половина фильма срабатывала ровно потому, что ты прекрасно знал: у Васильева бывшая жена нашла нового хахаля, у Жжёнова дочка рожает вне брака, у Филатова две любовницы в самый ненужный момент пересеклись. И это давало нужный эффект, переключало внутренний тумблер. У Лебедева же вместо необходимого бэкграунда подобного рода и свойства — гламурная love story, прочерченная пунктиром, и не потому что она действительно важна, а потому что «так надо». Однако же именно это «так надо» и есть самое слабое звено. Потому что лучше совсем никак, чем так.

Да, это в первую очередь фильм-катастрофа. И с этой колокольни к «Экипажу» не может быть никаких претензий. Шик, блеск, красота. Но из чего-то по-настоящему живого тут только артист Машков, в персонаже которого действительно видится некая биография, своя история, случившаяся ещё до начала картины. В остальном — красивая пластмасса, которую приятно взять в руки, и только.