Так вот про новый фильм Брюно Дюмона «В тихом омуте». Лето. 1910 год. Семейство буржуа ван Петегемов пребывает в свой загородный особняк. Красота дикой природы приводит их в восторг. Смущает лишь шумиха вокруг таинственных исчезновений, расследуют которые два дебиловатых детектива. Главными подозреваемыми становятся отец и сын Брефоры, осуществляющие переправу туристов по мелководной реке. Всех жертв так или иначе видели в их компании, но никаких доказательств у следователей нет. Положение усугубляет искра страсти, пробежавшая между отпрыском (одевающимся то мальчиком, то девочкой, что серьёзным образом затрудняет гендерную идентификацию) Петегемов и младшим Брефором.

Два года назад Дюмон снял мини-сериал «Малыш Кенкен», который по праву можно считать режиссёрской энциклопедией, вобравшей в себя все приёмы, темы и идеологемы, разрабатываемые великим французом на протяжении его творческой карьеры. «В тихом омуте» — своеобразный спин-офф, тематическое ответвление грандиозной работы 2014 года. Вновь детективное расследование, вновь сельская местность (впрочем, как раз её Дюмон любил и анализировал всегда), столкновение города и деревни, главные герои — сплошь идиоты (это не оскорбление, это констатация факта). Но если в «Кенкене» сатирические и абсурдистские нотки звучали в авторской партитуре лишь местами, то «Омут» — это гимн абсурдизму раблезианского масштаба.

Несмотря на вящую легкомысленность рассказываемой истории, Дюмона по-прежнему волнуют вопросы онтологического толка. В частности, проблема теодицеи и принципиальной непостижимости божественного замысла. Как и в своих куда более мрачных работах 2000-х годов («29 пальм», «Фландрия», «Хадевейх») француз продолжает фиксировать «белые пятна» бытия, не поддающиеся расшифровке. Таким белым пятном может стать что угодно. Например, исчезновение человека. И причина этого исчезновения уже не важна. Это данность, свершившийся факт, моментально превратившийся в аксиому.

Но это, конечно, и сатира. Сатира на всё, всех и вся: буржуазию, религию, пролетариат, марксизм и мистицизм. В «Кенкене» Дюмон озорно ухмылялся, в «Омуте» он экзальтированно хохочет, но хохот этот мамлеевского свойства, страшный и потусторонний. Смотреть новый фильм Дюмона действительно весело и занятно. Его юмор пронзителен, но это юмор висельника, знающего, что конец света наступит почти сразу после того, как его вздёрнут на рее.

Если вдуматься, философская доктрина француза проста: одни люди-идиоты ищут Бога там, где его нет. Другие люди-идиоты не ищут его вовсе. И, как это не парадоксально, именно вторые ближе к правильному ответу. Если этот ответ, конечно, вообще существует. Об этом Дюмон умалчивает. Но не потому что не знает (уж какие-то версии у него наверняка имеются), а потому что осознанно отдаёт бразды правления в данном вопросе своим зрителям. И это, надо признать, мудрейшее из возможных решений.

На этой неделе в прокат вышел художественный фильм «Отмель» режиссёра Жауме Кольет-Серра, и по этому поводу хочется сказать несколько слов. Кольет-Серра зарекомендовал себя крепким ремесленником, настоящим профессионалом своего — жанрового — дела. Так что подвоха ждать не приходилось изначально. Было ясно, на базовом уровне (история, сюжетные повороты, саспенс) испанец не подведёт.

История про артистку Лайвли, решившую позаниматься сёрфингом на побережье с высокими волнами и одной недружелюбной акулой, однозначно и беззастенчиво (да и чего стесняться?) отсылает к первой сцене спилберговской классики «Челюсти». По большому счёту, это такая фантазия на тему «а что если…».

За счёт относительно скромного хронометража режиссёр максимальным образом спрессовывает время, пространство, диалоги и поступки. В «Отмели» нет ничего лишнего. Кольет-Серра до предела лаконичен и высказывается строго по делу. Без философствований и морализаторства (да, есть линия мамы, но без подобных сюжетных ниточек уж совсем никуда). Смотрится бодро, но, увы, без напряжения. И это проблема концептуального порядка. Загнанный в жёсткие рамки жанра испанец не имеет должного уровня свободы, он, фигурально выражаясь, просто обжигает выданный ему горшок. Обжигает качественно, полученный результат даже можно будет поставить на кухню, интерьера не испортит, но эстетики в этом произведении рук человеческих ноль целых ноль десятых. При этом, впрочем, важно понимать, что скорее всего к этому Кольет-Серра и стремился. Написал стремительный и технически непростой этюд, сам же его виртуозно и исполнил. Чего ещё надо? Более чем возможно. Но, как минимум в трёх предыдущих работах режиссёра («Дитя тьмы», «Неизвестный», «Ночной беглец») помимо навыков из серии «как?» было и что-то ещё, что хотелось смаковать, гонять по нёбу как хорошее вино. «Отмель», в этом смысле, получилась куда одномерней.

Так вот про «Человек — швейцарский нож» режиссёрского дуэта бойких дебютантов Квана и Шайнерта, где решивший покончить жизнь самоубийством Пол Дано находит труп Дэниела Рэдклиффа на необитаемом острове.

Отличная задумка. Шикарная реализация. Однако же финальная расстановка точек над i несколько снижает градус. У Квана и Шайнерта могла получиться совершенно гениальная короткометражка (на 15-20 минут), но они замахнулись на полный метр и самую малость не рассчитали силы. У фильма есть несколько главных тем, которые степенно проговариваются и раскрываются. И всё уже вроде бы ясно, но хронометраж требует продолжения банкета, поэтому режиссёры вынуждены заходить на второй круг, придумывать необязательные «аттракционы».

С фантазией у Квана и Шайнерта полный порядок. Это оригинально, свежо и действительно смешно. С ходу аналогов и не припомнишь. Яркое событие, как ни крути. Для первого полнометражного выхода в свет — очень и очень хорошо. Но каким-то прорывом всю эту милейшую историю, пожалуй, назвать всё-таки нельзя. Хотя шанс для этого определённо был.

На этой неделе в прокат вышел художественный фильм «Разрушение» режиссёра Жан-Марка Валле. Артист Джилленхол играет Дэвиса Митчелла, банкира средней руки, у которого в автокатастрофе погибает жена. После этого Дэвис честно признаётся себе в двух вещах: супругу он никогда не любил; в этой жизни надо что-то менять. И начинает менять. И меняться. Как он это понимает и умеет.

Канадец Валле буквально за несколько лет превратился в поставщика высококачественного мейнстрима с претензией на фестивальный успех и отблеск позолоченных истуканов по имени Оскар. Идейно и художественно «Разрушение» продолжает темы «Далласского клуба покупателей» и «Дикой». Это визуальный моноспектакль, центром (во всех смыслах) которого является главгерой, пытающийся разрешить ворох внутренних проблем, найти ответы на проклятые вопросы. Разница, однако, в том, что в «Клубе покупателей» и «Дикой» сие упражнение на тему было исполнено практически идеально, в «Разрушении» — откровенно слабее.

Картина имеет внутренний дисбаланс, который можно охарактеризовать (и выразить) одним единственным вопросом: господин режиссёр, Вы что сказать-то хотели? И дело тут отнюдь не в том, что Валле нечего сказать (как известно, хорошему человеку всегда есть что сказать), а в том, что проговаривает свои мысли-размышлизмы канадец рассеяно, как после хорошей попойки. Технически снято на загляденье, но с идейным фундаментом есть однозначные проблемы.

Делает ли всё это «Разрушение» хуже, чем оно есть на самом деле? Нисколько. Нельзя не признать: крепкая работа для одноразового просмотра. Ключевое слово — одноразового. В отличие от предыдущих работ режиссёра возвращаться к истории Дэвиса Митчелла совсем не хочется.

Пара мыслей про «Финансового монстра» Джоди Фостер, в котором Джек О’Коннелл в прямом телевизионном эфире грозится отправить к праотцам Джорджа Клуни, если тот не объяснит, почему одна финансовая группа в одночасье потеряла 800 миллионов долларов своих многочисленных акционеров.

Режиссёр Фостер снимает не часто, но всегда со здоровой претензией. Вполне очевидно, что умницу и интеллектуалку Джоди не интересует постановка ради постановки из серии «дайте мне хоть какой-то сценарий». Она работает точечно, претендуя на авторское высказывание. На этот раз — высказывание о жестоком и лицемерном мире большого капитала, в котором отдельно взятый вкладчик всегда дурачок с кастрюлей лапши на ушах. Заход, что и говорить, замечательный, только вот на уровне реализации весь этот пафос постепенно (это ощущение нарастает ближе к финалу как снежный ком) разжижается до совсем уж профилактических доз. Фостер постоянно набирает в рот воздуха, чтобы наконец-то рубануть правду-матку, но на деле просто размахивает руками и подмигивает — не всегда понятно, кому именно — невпопад. Больше на нервный тик похоже. Пытаешься, но контролировать не можешь.

По части жанровой разнарядки «Финансовый монстр» занимает среднюю полку между драмой с политико-экономическим подтекстом (верхняя полка) и прямолинейным триллером (полка нижняя). Подобная половинчатость, на самом деле, хуже всего. Ни вашим, ни нашим. Все понимают, чего режиссёр хотел, но на экране это скрыто полупрозрачной плёнкой. Сплошь намёки и отсутствие разговора по существу.

Всё это имеет прямое отношение и к восприятию происходящего на экране. На лицо нерешительность, положительных эмоций не вызывающая. В данном контексте, к слову, можно вспомнить дилогию «Ярость» Уве Болла (удивительно, но факт: в его богатой фильмографии и правда есть несколько нестыдных работ), который говорил ровно о том же, но говорил максимально прямо и доходчиво. Что рождало нужный ему эффект. Фостер же ограничивается заявлением о намерениях, забывая сформулировать (чётко и однозначно) сами намерения. Мир большого капитала может спать спокойно. Ему по-прежнему ничего не угрожает не только в реальности, но и в кино.

На этой неделе в прокат выходит «Закон рынка» Стефана Бризе, и об этом хочется сказать несколько слов.

Тьерри (Венсан Линдон) — возрастной мужчина с ворохом проблем, нуждающихся в скорейшем разрешении. На протяжении двух последних лет он не может устроиться на работу. Пособие по безработице в размере 500 евро не способно покрыть текущие расходы семьи: выплата ипотеки, необходимость дополнительного ухода за сыном подростком (детский церебральный паралич), ремонт машины и т.д. Но когда долгожданное событие наконец-то случится — сотрудник охраны гипермаркета — перед Тьерри возникнут новые дилеммы и вопросы. Уже не финансового, а морально-этического свойства…

В копилке «Закона рынка» два трофея прошлогоднего Каннского кинофестиваля. За лучшую мужскую роль (артист Линдон тут по-настоящему хорош, минимум жестов и мимики, всё, что необходимо знать зрителям о герое, — в его взгляде) и Приз экуменического жюри. Сам по себе факт не определяющий, но, тем не менее, задающий некую систему координат.

Бризе работает на средних планах с возможным минимумом монтажных склеек. Тьерри проходит собеседование по скайпу, Тьерри на встрече с сотрудником банка, Тьерри с женой на уроках танца разучивает новые па. Документальная стилистика подчёркивает социальный аспект режиссёрского высказывания, а работа Линдона наполняет фильм личными, экзистенциальными полутонами. И именно это сочетание не позволяет упрекнуть «Закон рынка» в однобокости (что, скажем, вполне применимо к некоторым работам вечного социалиста Лоуча). Пафос Бризе об изначальной несправедливости капиталистического мироустройства уравновешивается самоценной историей «маленького человека», решающего свои локальные задачи, а именно — быть надёжной опорой для супруги и сына.

Два года назад на схожую тему высказались братья Дарденны («Два дня, одна ночь»). Но при всей внешней схожести (не только сюжетной, но и формальной) эти фильмы всё же о разном. И Бризе со своей задачей справился, как минимум, не хуже. Важно понимать, режиссёр не даёт однозначных ответов и не ставит диагноз. Он формулирует многоуровневое вопрошание, над которым хочется думать, что само по себе уже радость и редкость.