Олли с огнём играет…

В прокате стартовал художественный фильм «Нелюбовь» режиссёра Андрея Звягинцева, и по этому поводу необходимо сказать несколько слов. В центре сюжета — исчезновение сына-подростка, чьи мама и папа ненавидят друг друга, дожидаясь продажи общей квартиры и бракоразводного процесса. На помощь родителям приходят волонтёры-поисковики, имеющие чёткий алгоритм действий в подобных ситуациях. Счёт идёт на дни. Каждые последующие 24 часа уменьшают шансы на успех, заставляя просчитывать самые печальные варианты.

После глубокой и ожидаемо пессимистичной рефлексии о национальном менталитете («Левиафан») Звягинцев обращается к куда более универсальной теме человеческих взаимоотношений на уровне семьи. Социальный контекст тут сведён к возможному минимуму. В первую очередь это высказывание (и размышление) об отсутствии какой-либо коммуникации между близкими людьми. И попытка понять причины этой пугающей глухоты по отношению друг к другу.

Стилистически (визуально, по общему настроению в кадре и межкадровом пространстве) «Нелюбовь» близка к «Елене». Оператор Кричман наводит на экране европейский лоск, отнимая у героев признаки национальной идентичности (представить, что герои говорят по-французски или по-английски совсем несложно). Очевидно, это было частью авторской концепции. Звягинцев смотрит «за горизонт», сиюминутные детали интересуют его постольку поскольку. Без них, конечно, не обходится, но они всего лишь фон для главного и основного, чем хочет поделиться режиссёр.

Собственно, ровно таким же фоном является и весь сюжетный хребет картины. Точнее, универсальной метафорой, поаплодировать которой мог бы и Бергман. В какой-то момент (ближе к середине) Андрей Петрович очень ловко переключает регистр своего повествования, выводя его за пределы детективного нарратива. Да, вопрос «что случилось на самом деле?» будет иметь вес до самого финала, но куда более важно понять из-за чего это случилось и был ли шанс этого избежать. Звягинцев проникает на территорию архетипов, где есть лишь Мать, Отец и Сын.

Куда важнее, впрочем, другое. «Нелюбовь» допускает целый ряд интерпретаций, каждая из которых самоценна и имеет право на существование. Режиссёр не играет со смыслами (в плохом смысле слова), а насыщает ими своё произведение, предлагая зрителю подобрать к нему ключ сообразно собственному жизненному опыту, насмотренности, пониманию и восприятию поднимаемых в фильме тем. Suum cuique.

Сообщает ли «Нелюбовь» что-то принципиально новое о Звягинцеве? Пожалуй, нет. Его новая работа лишь подтверждает очевидное: он — режиссёр мирового уровня, прекрасно формулирующий и чувствующий проблемы, осмысление которых доставляет исключительное эстетическое и интеллектуальное удовольствие.

Интересно, почему композитора Пола Леонарда-Моргана так редко привлекают к профильным работам в Голливуде? Его саундтрек к художественному фильму Dredd (в отечественной локализации «Судья Дредд 3D») был более-менее восхитителен.

Режиссёр Брана очевидным образом делает ставку на стиль. Вне зависимости от содержательной стороны вопроса это, как минимум, будет красиво. В этом уже можно не сомневаться.

Продолжаем следить за приключениями отреставрированной версии «Сталкера» Андрея Тарковского в американском прокате. За 4 недели сборы составили $119,540, наработка с одной экрана (всего картина демонстрируется в 6 кинотеатрах) — $4,743. У скоттовского «Чужого», к слову, наработка с экрана — $3,548.

Для сравнения. 4 недели назад в ограниченном прокате также стартовала биографическая драма «Чак» Филиппа Фалардо с мощным актёрским ансамблем в лице Лива Шрайбера, Наоми Уоттс, Элизабет Мосс и Рона Перлмана. На позапрошлой неделе фильм демонстрировался на 120 экранах. Кассовые сборы — $293,144, наработка с экрана — $553.

В завершении должен быть какой-то вывод. Хотя какие тут могут быть выводы… особенно на фоне вчерашних новостей.

«Ведомости» сообщают: На совещании в Министерстве культуры его чиновники и российские продюсеры согласовали новую схему регулирования проката: они согласились, что каждый фильм, который выходит в российских кинотеатрах, должен платить не менее 5 млн руб. в обмен на прокатное удостоверение. Кроме того, если сбор фильма превысит 200-300 млн руб., то цена прокатного удостоверения будет определяться как процент от итоговых сборов картины в российском прокате. На совещании обсуждалось, что это может быть 3-5%. В итоге участники совещания договорились, что конкретный порог по кассе и процент будут прописаны отдельно – в постановлении правительства, которое выйдет уже после принятия законопроекта.

Платить прокатчики будут в Фонд кино, который потом компенсирует эти деньги российским картинам. Сейчас стоимость прокатного удостоверения в России всего 3500 руб., то есть в 1500 раз меньше. Соответствующий законопроект Минкульт на следующей неделе внесет в правительство, сообщил министр культуры Владимир Мединский.

Задача повышения сбора – зачистить прокат от «низкобюджетного иностранного кино» и получить дополнительные деньги для производства российских картин, объяснил министр.

В российский прокат выходит слишком много голливудских картин далеко не лучшего качества, которые отбирают зрителя у отечественного кино, объяснял прежде он. Взамен мы получим больше сеансов под российское кино, добавлял управляющий директор государственного Фонда кино Антон Малышев.

Голливудские картины, которые отбирают зрителя у отечественного кино… Всегда казалось, что отечественное кино (в большинстве случаев) отбирает зрителей у самого себя.

Результаты данной инициативы спрогнозировать несложно: сокращение доходов кинотеатров, постепенное вытеснение из проката фестивальных хитов (потому как платить за прокатное удостоверение нового фильма Триера или Ханеке такие деньги дистрибьютору просто невыгодно). И тогда заживём!