Александр Сокуров. После ухода Алексея Юрьевича Германа — последний отечественный режиссёр, применительно к которому формулировка «гений» не выглядит пафосным преувеличением. С юбилеем!

Посмотрел «Запретную комнату», последний на сегодняшний день полнометражный фильм Гая Мэддина, удивительного канадского самородка, из раза в раз переосмысляющего приёмы и нарратив кинематографа 1910-1930-х годов. По хорошему о режиссёре Мэддине надо говорить много и подробно, начиная с его дебюта «Сказки госпиталя Гимли» (1988), но это ещё успеется. Сегодня — о «Запретной комнате».

В «Комнате» Мэддин, кажется впервые, использует цвет (со звуком, впрочем, по-прежнему всё сложно; речь имеет место, но в 9 случаях из 10 Мэддин прибегает к любимым титрам). И это большой вызов, важный шаг для режиссёра, блистательно знающего и умеющего работать с эстетикой чёрно-белого изображения. Таким образом, на временной оси координат канадец движется дальше, «беря в оборот» новшества 1950-1960-х. При этом стоит сделать важную оговорку: Мэддин не имитирует кино той эпохи, а акцентирует внимание на его составляющих. Разбирает этот визуальный алфавит и собирает заново. Собирает так, как необходимо лично ему, для создания чего-то принципиально нового. Это киноавангард в своём первозданном виде. Не попытка удивить или испугать публику (дело тут не в эмоциональной реакции зрителя), а прежде всего желание расширить возможности киноязыка per se.

«Запретная комната» — это сборник из сновидений персонажей, разноцветное одеяло их воспоминаний, где отдельно взятая деталь (например, объявление в газете) может стать отправной точкой для совсем другой истории. Мэддин ведёт свой сказ как всегда нахраписто, с редким чувством юмора, абсурдистскими нотками. Человек есть сумма собственных переживаний, зафиксированных в памяти. Об этом, собственно, и картина. Но в первую очередь это фильм о природе кинематографа, в настоящий момент (речь о мейнстриме) превратившийся в придаток слова, когда режиссёр всего лишь экранизирует сценарий. Мэддин же успешно демонстрирует его (кинематографа) возможности, потенциал и, так сказать, боевой арсенал. Бери — не хочу. Никто, впрочем, не хочет. Точнее, не может и не умеет.

Любой фильм канадца — глоток свежего воздуха, который можно растягивать на продолжительные промежутки времени. Вдохнул, что есть мочи, и ушёл на дно. Даже и сравнить не с чем (и не с кем). Уникум.

Сегодня Ларсу 60, сегодня будут танцы. Один из главных режиссёров современности. Каждая новая работа (не считая «Мандерлея», развивавшего находки «Догвилля») — сдвиг парадигмы, шаг вперёд. В отличие от интеллектуалов Ханеке и Дюмона, использующих кинематограф в качестве визуализатора собственных смыслов и идей, Триер делает ставку на интуицию, когда как, значительно важнее, чем что.

Он настоящий гений. В самом буквальном, прямом значении этого слова. Депрессивный датский алкоголик с великолепным чувством юмора, ежедневно слушающий музыку сфер.

Одна из главных кино-икон 1970-х, не растерявшая свой блеск и фирменную харизму и 40 лет спустя. Выбрать лучшую роль Пачино невозможно, их было слишком много (в диапазоне от «Крёстного отца» до «Адвоката дьявола»). Именно это и есть признак настоящего класса, настоящего актёрского мастерства. С Днём!

Одна из главных голливудских звёзд последних 45 лет. Гениальный артист. С Днём!

127 лет назад родился сэр Чарльз Спенсер Чаплин. Абсолютный гений кинематографа, разрабатывавший азбуку будущего искусства. Многими находками Чаплина многие режиссёры пользуются до сих пор, зачастую об этом даже не подозревая.

«Я ничего не учил в школе и не читал книг ради удовольствия до 19 лет».

«Возможно, это прозвучит смешно, но лучшее, что могут сделать молодые кинематографисты — это достать кинокамеру и начать снимать. О чём угодно».

«Я никогда не был по-настоящему успешным режиссёром. Ни один из моих фильмов не получал однозначно положительных отзывов и не становился блокбастером».

«Я думаю, что зацикленность на формальных приёмах является бесплодным делом. Оригинальный художник создаёт новую форму естественным путём. Все остальные лишь думают о ней».

«Самое важное для фильма — не рецензии после премьеры, а количество лет, спустя которые зрители продолжают возвращаться и пересматривать этот фильм».

«Киноэкран — настоящий медиум. Он транслирует живые эмоции и настроение, он способен удерживать внимание зрителей столько, сколько необходимо. Ни одно другое искусство на это не способно».

«Мне нравятся преступники и художники. Они отказываются мириться с обыденностью и постоянно вступают с ней в конфликт».

«Самый ужасный факт о Вселенной состоит не в том, что она враждебна по отношению к нам, а в том, что мы ей безразличны. Как только мы примем это безразличие за данность, наша жизнь, как биологического вида, тут же приобретёт смысл и значение. Необъятной тьме мы должны противопоставить собственный свет».

«Не проговаривайте свои идеи напрямую. Высказанная в лоб мысль теряют силу. Пусть зрители придут к ней самостоятельно».

«Одна из проблем искусства ХХ века — акцент на субъективности и оригинальности в ущерб всему остальному. Особо ярко это проявилось в музыке и живописи. Кинематограф же имел обратную тенденцию. Все пытаются повторить чужой успех посредством формальных приёмов. Ничто так не опасно, как проверенное решение».

«Всё, что вы можете — это задавать вопросы или следить за поведением людей».

84 года назад родился Андрей Арсеньевич Тарковский. Жан-Люк Годар однажды сказал: «Я лишь несколько раз за карьеру пробивался в те сферы, где царствовал Андрей». Ингмар Бергман в частных беседах признавался, что во время просмотра «Андрея Рублёва» его охватывала настоящая зависть. И к этому, собственно, нечего больше добавить.