Посмотрел документальный фильм «Рокко: Легенда крупным планом» режиссёрского тандема Тьерри Демезьера и Альбана Терле, в котором икона европейской порноиндустрии предстаёт рефлексирующей натурой с тонкой душевной организацией.

Любая документальное высказывание в режиме «Жизнь замечательных людей» не только приоткрывает «завесу тайны», но и создаёт (и осмысляет) некий контекст, в котором эти замечательные люди пребывают. В случае с Сиффреди — это порно. Порно как бизнес, как неотъемлемая часть жизни, как громоотвод для внутренних демонов.

Здесь нет никаких откровений (любому здравомыслящему человеку понятно, что работа в порноиндустрии далеко не сахар), а есть фиксация будней главного героя: на съёмочной площадке, в семейном кругу, в спортивном зале. Иногда взгляд со стороны прерывается его закадровыми монологами, дающими общее представление о том, почему всё сложилось именно так, как сложилось.

Фильм Демезьера и Терле не назовёшь прорывом или безусловным успехом, но это совсем нестыдная работа о человеке необычной судьбы. Самое важное, что временами за маской той самой «легенды» мелькает живая душа. Для документального биографического кино это важно. В этот раз Сиффреди снял не просто одежду, а что-то большее. Кожу, защитный слой. И за этим процессом было интересно следить и наблюдать.

На заметку.

Удивительно, но с 13 апреля в российском прокате.

Вообще, пока есть ощущение, что после просмотра «Voyage of Time» выяснится, что Терренс Малик всю жизнь документальные фильмы снимал, а мы думали, что они художественные.

Человек тридцать лет (!!) документальный фильм снимал. И, кажется, доснял.

Отличный документальный фильм об отличном художественном фильме.

Посмотрел документальный фильм Дени Коте «Бестиарий». И об этом хочется сказать несколько слов. Первая встреча с Коте (не только в переносном, но и прямом смысле) случилась на Берлинском кинофестивале в 2013 году, где он представлял один из самых странных фильмов конкурсной программы с выразительным названием «Вик и Фло увидели медведя». Что увидела тогда пресса — бред сумасшедшего или fucking masterpiece — до сих пор непонятно. Сразу после просмотра казалось, что первое, сейчас же кажется, что скорее второе. Как минимум, картина радикальным образом выбивалась из череды крепко сколоченного авторского кинематографа. «Бестиарий» Коте снял за год до «Вик и Фло…».

Бестиарием в средние века называли сборники с описанием птиц, животных, рыб и даже мифологических существ. Коте сосредотачивается на животных. Его безэмоциональный режиссёрский взор делает предметом своего изучения: класс живописи, где молодые художники делают эскизы с чучел; мастерскую таксидермиста, где этих чучел изготовляют; зоопарк, где братья наши меньшие томятся в неволе, мечтая о лучшей доле.

В «Бестиарии» нет диалогов, на протяжении всего фильма с экрана звучит несколько ничего не значащих фоновых фраз. Это театр Silentium, царство тишины. Здесь надо не вслушиваться, надо всматриваться и наблюдать. Наблюдать за серыми буднями животных, дабы что-то понять о человеке. Конечно, очень просто подвести позицию режиссёра под лозунги о жестокости обращения с тиграми, львами и прочими детьми дикой природы. Такая точка зрения имеет право на существование. Но, думается, взгляд Коте куда шире. С помощью средних и крупных планов, выстраивая каждый кадр не по законам документального, а по законам художественного кино, он молчаливо и беспристрастно напирает на детали, которые вряд ли «попадались на глаза» даже любителям канала Animal Planet.

Его «Бестиарий» посвящён и обращён к главному зверю, царю природы — человеку. Своим медитативным и в высшей степени сдержанным фильмом Коте, в сущности, проговаривает одну единственную, но принципиально важную мысль: человек всего лишь часть природы, а не её хозяин. Думать иначе — большая ошибка.

P.S. Это не последний разговор о Коте.

В прокат вышла документальная работа Кента Джонса «Хичкок/Трюффо», осмысляющая эпохальное интервью, взятое великим Франсуа у великого Альфреда. Именно оно легло в основу знаменитой книги, которую должен знать наизусть любой уважающий себя киноман.

Что делает Джонс? Он компилирует хроникальные записи (аудио, фото, письма и т.д.), разбавляя их рассуждениями Уэса Андерсона, Дэвида Финчера, Мартина Скорсезе, Оливье Ассайаса, Питера Богдановича, Джеймса Грея, Киёси Куросавы, Ричарда Линклейтера, Пола Шредера и Арно Деплешена о месте Хичкока и Трюффо в истории мирового кинематографа и значении этого интервью лично для каждого из них. Ясно, что двух мнений тут быть не может, и все вышеперечисленные режиссёры поют один сплошной панегирик своим великим предшественникам. Но тут важны детали! Скорсезе рассуждает о ракурсах, Финчер ведёт сказ о психологизме, Грей анализирует монтажные решения, элегантный Богданович (легендарные очки и шейный платок как всегда на месте) несёт какую-то милую околесицу. И именно эта рефлексия, пожалуй, важнее всего остального.

Конечно, фильм «Хичкок/Трюффо» может стать неплохим подспорьем для неофитов, не только не читавших одноимённую книгу, но и слабо представляющих фильмографии режиссёров. Для всех остальных всё, что касается непосредственно встречи, вряд ли станет каким-то откровением. Джонс проговаривает известную на зубок историю о том, что именно критики Cahiers Du Cinema во главе с Трюффо, Годаром, Шабролем и Риветтом в конце 1950-х разглядели в коммерчески успешном ремесленнике (как тогда считало подавляющее большинство зрителей и журналистов) Хичкоке настоящего автора, заслуживающего своё место под солнцем в одном ряду с Гриффитом, Эйзенштейном и Ренуаром.

Но при всей своей «предопределённости» лента Джонса оставляет самое приятное послевкусие. Это как глоток живительной воды, глоток свежего воздуха. Признание в любви двум гениальным художникам, к которому хочется присоединиться и стать соучастником. А потом взять и пересмотреть что-нибудь из наследия обоих. Думается, именно этот порыв, обязательно возникающий у любого зрителя «Хичкок/Трюффо», и был одной из главных целей режиссёра Джонса. И он её, безусловно, достигает.