В марте 1926 года Сергей Эйзенштейн и оператор Эдуард Тиссэ отправились в Берлин на международную премьеру «Броненосца Потёмкин». Но сразу по прибытию всё пошло не по плану. Во-первых, немецкие власти были не в восторге от идеи демонстрации фильма со столь очевидным пропагандистским пафосом. Во-вторых, кинообщественность оказала Эйзенштейну откровенно прохладный приём. Да, он познакомился и с Лангом и с Мурнау, но те всячески давали понять, что говорить им с молодым советским режиссёром не о чем.
В итоге на немецкие экраны фильм вышел 29 апреля 1926 года. Спустя три дня с момента отъезда Эйзенштейна и Тиссэ в Москву. Никакого ощутимого (по-настоящему ощутимого, чего все боялись) эффекта на публику картина не произвела. И тут в Берлин приезжают главные звёзды эпохи: Дуглас Фэрбенкс и Мэри Пикфорд. Голливудская пара с порога заявила, что хочет посмотреть «Потёмкина». Им в экстренном порядке организовали показ. После просмотра Фэрбенкс сказал, что этот киносеанс стал «самым сильным и глубоким переживанием в его жизни». Цитата мгновенно разлетелась по всем СМИ. На следующий день Сергей Михайлович Эйзенштейн проснулся режиссёром с мировым именем.
Показательнейшая история, наглядно доказывающая, что ничего не меняется в этом подлунном мире.
