Посмотрел художественный фильм «Сьераневада» прекрасного румына Кристи Пую, и по этому поводу хочется сказать несколько слов. В центре сюжета — поминки главы семейства в 3-комнатной бухарестской квартире, куда приезжают многочисленные родственники усопшего. Ожидание священника коротается разговорами на самые разные темы: о политике, истории, отношениях и т.д. Все давно проголодались и хотят приступить к трапезе, но что-то постоянно мешает просто сесть за стол и выпить, не чокаясь…
За два года до каннского триумфа соотечественника Мунджиу («4 месяца, 3 недели и 2 дня»), ставшего лицом «новой румынской волны», режиссёр Пую снял «Смерть господина Лазареску» — один из лучших европейских фильмов 2000-х. Эта трагикомедия стала своеобразной предтечей всего того, что чуть позже (по-своему, с авторскими штрихами и придумками) будут использовать и Мунджиу и Корнелиу Порумбою. И дело тут, естественно, не в формальном первенстве, а в изначальном посыле, месседже. Всматриваясь в румынскую действительность, напоминающую отштукатуренный брежневский застой, Пую формулирует вопросы экзистенциального, временами онтологического свойства, выходящие далеко за пределы бытовой реальности (или реальности быта).
«Сьераневада» — это в первую очередь медитативное созерцание хаоса, окружающего каждого из нас 24 часа в сутки. Установив камеру (а вместе с ней и зрительский взгляд) в просторной прихожей, Пую попеременно обращается к событиям, происходящим в каждой из комнат квартиры. Подобное «мотание головой» (в отличие от тех же Мунджиу и Порумбою, любящих статичность иранской школы) максимально погружает в происходящее, только успевай следить!
Но при этом, мысль на первый взгляд парадоксальная, а на деле лишь подчёркивающая мудрость автора, в этом бесконечном калейдоскопе случайностей, несуразиц, ссор и конфликтов Пую обнаруживает жизнь. Жизнь как таковую. Поминки — традиция, связанная со смертью, то есть полным и тотальным угасанием, остановкой (как минимум, на физическом плане) неминуемо и неумолимо превращаются в искрящуюся суету, движение. Действующие лица могут этого и не осознавать, но это осознаёт режиссёр, что первичней и важнее.
В таких работах, при всей очевидной философичности, не бывает однозначных ответов. Да и относительно вопросов есть большие сомнения. Кристи Пую отнюдь не дидактичен. Его задачей, думается, было превратить форму и содержание в некую однородную массу, когда первое не просто вытекает из второго, а является его неотъемлемой частью на уровне ДНК. Этакий кинематографический пантеизм, где художественное осмысление реальности сообщает больше не об авторе, а о реальности. И в этом смысле режиссёр Пую одержал полную и безоговорочную победу.
