Посмотрел художественный фильм «Последние и первые люди» режиссёра Йоханна Йоханнссона, и по этому поводу хочется сказать несколько слов. Во-первых, потому что это не совсем художественный фильм (что само по себе уже очень интересно), во-вторых, потому что это тот самый Йоханнссон (спросите у Вильнёва, он расскажет), в-третьих, потому что это выдающаяся работа.

На протяжении семидесяти минут нам в мельчайших подробностях демонстрируют замысловатые конструкции: то ли природные, то ли рукотворные объекты. А за кадром артистка Суинтон обворожительно начитывает послание из будущего. Спустя тысячелетия человечество находится на грани гибели, единственный шанс спастись — попросить помощи (сквозь время и пространство) у ныне живущих.

Самое точное определение, которое можно дать первой и, к сожалению, последней режиссёрской работе Йоханнссона — это peace of art. И это не столько о качестве (хотя и о нём конечно тоже), сколько о самом подходе. Очевидно, автору совершенно плевать (что во многом прекрасно и замечательно) на то, какое именно впечатление его картина может произвести на неподготовленного зрителя. Он повествует о том, о чём хочет сказать, и это значительно важнее всего остального. Такой вот естественный отбор. Но это и не поза, не вычурность. А вполне внятная позиция.

«Последние и первые люди» — медитативное действо, бьющее точно в цель не только с точки зрения визуала, но и с точки зрения смыслов. Это предостережение, упакованное в художественную форму. Размышление о том, что было, что есть, чем сердце успокоится.

Или не успокоится.