«Доктор Стрейнджлав, или Как я научился не волноваться и полюбил атомную бомбу» Стэнли Кубрика
Вместе вкуснее
Постоянная в своём непостоянстве рубрика «Занимательное киноведение» снова на связи.
В классическом фильме Элиа Казана «Лицо в толпе» есть чудесная деталь в самом финале, когда уже буквально на экране THE END появляется. Но для понимания контекста нужно чуть освежить содержательную сторону. «Лицо в толпе» — это история Ларри Роудса, люмпена с подвешенным языком и огромной харизмой, который волею судеб становится властителем дум американских телезрителей. Рост популярности в том числе связан и с навязчивой рекламой пилюль Vitajex, в раскрутке которых Ларри принимает самое активное участие. Мысль авторов в этом смысле вполне прозрачна: за «достижениями» в медийной сфере чаще всего прячется мешок денег и т.д. и т.п.
Так вот в самом финале камера останавливается на неоновой рекламе Coca-Cola. Вполне себе иронично.
P.S. А вообще это, конечно, прекрасное пророчество о президентстве Трампа. Тот случай, когда жизнь имитирует искусство.
Взгляд из будущего
«Спящий» Вуди Аллена
Три товарища
На съёмках «Охотника на оленей» Майкла Чимино
Минута в минуту
Тихой сапой добрался до классического «Ровно в полдень» режиссёра Фреда Циннемана, который — вполне справедливо — считается эталонным американским вестерном. Сюжет подозрительно прост: 99% экранного времени герой Гэри Купера, уходящий в отставку шериф небольшого городка, пытается уговорить жителей дать бой освобождённому уголовнику, пребывающему на вокзал с минуты на минуту. Уголовник (на месте его уже ждут трое подельников) возвращается в город с одной целью — убить шерифа. Большинство жителей сочувствует стражу правопорядка, но на помощь, мягко выражаясь, не спешат…
При слове «вестерн» в памяти автоматически всплывает уставший прищур артиста Иствуда из «грошовой» трилогии Серджио Леоне, но «Ровно в полдень» — совсем о другом и про другое. Циннемана в меньшей степени интересует жанровая эстетика как таковая (пистолеты, шляпы, пустынные захолустные городки, роковые красотки, белозубые бандиты и т.д.), куда интереснее работа с темпоритмом и восприятием внутрикадрого времени/пространства.
Фактически события «Ровно в полдень» развиваются в режиме онлайн: до приезда в город антагониста остаётся чуть больше часа, как сообщают нам в самом начале, и в кадре он появится ровно через указанный промежуток времени. То есть монтаж у Циннемана это не ножницы, отсекающие всё лишнее, а скорее помощник-хронометр, по которому можно и нужно сверяться (сколько там осталось до финальной битвы?) Очевиден и социальный подтекст. Шериф здесь герой-одиночка, пассионарий, ценою жизни пытающийся всколыхнуть местное болотце «серой» толпы. Но даже близкие друзья идут на попятную, придумывая аргументы-оправдания один другого краше (правда, среди них попадаются и вполне разумные рассуждения).
В итоге — складываем форму и содержание — вырисовывается полноценное высказывание, реализованное с такой художественной чуткостью, что глаз не оторвать. И жанровая принадлежность, в этом смысле, тут глубоко вторична.
Джоди, Боб и Харви
Каннский кинофестиваль, 1976 год
Война
«Стыд» Ингмара Бергмана
Violence
На съёмках «Заводного апельсина» Стэнли Кубрика
Город страха
Посмотрел художественный фильм «Птица с хрустальным оперением» режиссёра Дарио Ардженто. 1970 год. Дебютант-режиссёр. Музыку для фильма писал Эннио Морриконе, оператором был Витторио Стораро (в этом же году он сделает с Бертолуччи «Конформиста»). Ну, то есть славная такая компания собралась.
И это заметно в кадре. Детективная интрига держит уровень, но всё же вторична по сравнению с самой визуальной эстетикой, которую создаёт тридцатилетний Ардженто. Позже многое из этого станет его фирменными приёмами. Но в «Птице» появилось/обнаружилось впервые, тем и ценно.
Словом, очень и очень хорошо. Иногда (а может быть и не иногда, а всегда) полезно примкнуть к истокам.
Чистая работа
Посмотрел золотую классику британского кинематографа «Итальянская работа» режиссёра Питера Коллинсона, где молоденький артист Кейн, не успев выйти из тюрьмы, начинает планировать новое дело в Турине. Дело дерзкое, но крайне выгодное.
Ну, это конечно все тридцать три удовольствия. Шик, блеск, красота! Занятнее всего тут, впрочем, финал. Не финальная часть, а именно концовка, та, что перед титрами. Всё происходящее до этого на экране поднимает на другой уровень, заставляет задуматься. Сейчас такое уже просто невозможно. Студия, продюсеры, да и зрители будут категорически против.
