Тезисно о пяти фильмах, отсмотренных на выходных.

«Анатомия падения» режиссёра Жюстин Трие. «Золотая пальмовая ветвь» последнего Каннского кинофестиваля. Судебная драма о расследовании смерти мужа знаменитой писательницы (мощная работа Сандры Хюллер), ушедшего из жизни, то ли в результате суицида, то ли с помощью супруги. Примерно семьдесят процентов экранного времени приходятся на прения сторон в зале суда, но главный казалось бы в таких случаях вопрос — что случилось на самом деле? — достаточно быстро переквалифицируется во второстепенный. Первична же здесь жизнь семьи (папа, мама, сын с инвалидностью по зрению), рассмотренная Трие под микроскопом. Рассмотренная обстоятельно, со знанием дела, с выходом на размышления экзистенциального плана. Кому-то хронометраж в 152 минуты может показаться чрезмерным, но с учётом поднимаемых тем и глубиной прорабатываемых вопросов иначе и быть не могло. Разложено всё по полочкам, где у каждого ингредиента своё место. Штучная вещь безотносительно любых наград любых фестивалей.

«Пила 10» режиссёра Кевина Гротерта, где Джон Крамер (Тобин Белл) снова живее всех живых. Нет, его не воскресили и не клонировали. А сняли приквел, решив сосредоточиться на времени, когда главгерой узнал о своём смертельном диагнозе. Последние части франшизы были настолько нелепы, что казалось — конец близок. Надо отдать должное смекалке создателей. Зашли чуть-чуть с другой стороны. И в итоге получилось не то чтобы по-настоящему хорошо, но, как минимум, не стыдно (естественно, с учётом всех жанровых условностей). Гротерт пытается увидеть в своём герое не ходячий моральный императив с тысячью схем-механизмов в голове, а… человека. Частично это удаётся, что рождает во время просмотра какую-никакую эмпатию. Что уже много.

«Крик 6» режиссёров Мэттью Беттинелли и Тайлера Джиллетт, достаточно остроумно перезапустивших франшизу имени Крейвена в 2022-м году. На этот раз — труба пониже и дым пожиже. Приём метакомментирования самого себя продолжает работать (тут важно помнить, впрочем, что такое имело место и в триквеле оригинала), но всё больше начинает напоминать рандомное перечисление жанровых цитат, имён и названий фильмов. Мультяшность происходящего возрастает, отчего в первую очередь страдает его величество саспенс. Поскольку, если всё немного понарошку и не всерьёз, то какая к чёрту разница, кого именно и почему убьют следующим?

«Кентавр» режиссёра Кирилла Кемница, снявшего под продюсерским крылом Ильи Найшуллера ночной нуар о подозрительном таксисте (Юра Борисов). Кемниц дебютант, и это тоже надо иметь в виду при разговоре о результате. Причём не в оправдывающем контексте (мол, все взятки гладки, человек первые самостоятельные шаги делает), а в рамках, так сказать, спокойного обсуждения увиденного. Чего в «Кентавре» точно нет, так это как раз «творческих поисков» и тому подобных определений, скрывающих, как правило, отсутствия инструментария. Тут с этим всё нормально. Ближе к финалу регистр повествования меняется, из нуара превращаясь практически в боевик. Впечатление это радикальным образом не портит, но смазывает. Говоря же по гамбургскому счёту, добротная жанровая работа со всеми сопутствующими атрибутами.

«Первый день моей жизни» режиссёра Паоло Дженовезе, где великий итальянский артист Тони Сервилло собирает под одной крышей отеля четырёх разных людей, объединённых одним желанием — покончить жизнь самоубийством. Собственно, они это уже сделали. Но в последующие семь дней у них будет возможность посмотреть на прожитые годы и отношения с новой стороны. Дженовезе из тех режиссёров, чья авторская интонация (именно интонация, не путать с атмосферой в кадре) узнаётся/чувствуется почти мгновенно. Достаточно посмотреть любой его фильм — «Идеальных незнакомцев» видели очень и очень многие — и можно без труда представить, что будет в других. Сюжет в таких случаях тоже, конечно, важен, но первична всё-таки интонация. «Первый день моей жизни» — грустное и местами забавное размышление о сиюминутности бытия. Во многом предсказуемое, но, безусловно, не лишённое обаяния.