На «Медузе» вышло интервью с Кирилл Семёнычем в преддверии каннской премьеры «Петровых в гриппе». Важные цитаты:
— Я понимаю, что все режиссеры разные: кто-то из них рассказывает собственные истории, доставая из себя сгусток нервов, фантазий. А я, конечно, слишком долго был связан с театром, а русский театр все еще очень логоцентричен, зависим от слова, от пьес, от литературы — слово нас инспирирует, наталкивает на какие-то мысли. Но я постепенно стараюсь изжить из себя эту зацикленность на литературе и мыслить даже не картинками, а визуальной пластикой.
— Мне не хочется никакой публицистики. Через год про этот суд никто не вспомнит. Ошибкой было бы сделать это главным. Главное — вообще другое. Мне этот фильм очень сильно помогал. Я понимал, что вся эта возня с каким-то выдуманным делом, абсурд этот — неважное. Важное — там. Важное — как Петров повернется в кадре, что он скажет, как посмотрит на сына, как мы это снимем, как мы придумаем длинный однокадровый эпизод. Петров и его фантазии мне казались намного важнее, чем все остальное. Сальников тогда был важнее Кафки.
— Мы идем вперед, глядя назад, поэтому мы никак не можем найти новое. В этом есть магический ритуал заклинания прошлого. Мы, наоборот, не хотим нового. Мы все никак не можем сказать: «Все, спасибо, Эльдар Александрович, вы великий гений, но какое-то время мы это кино смотреть не будем». Нет, нам надо заново и заново смотреть этот фильм. День сурка, год сурка, век сурка.
— В рамках кино, кстати, вышла интересная история. Там есть пилюля, которая осталась из прошлого, аспирин 1976 года, кажется, и эта таблетка спасает современного мальчика. Достаточно консервативная, но теплая идея, что прошлое может еще и исцелить. Может убить, но вообще-то может и вылечить, поэтому все не так однозначно и очевидно.