Продолжаем наслаждаться.

Так вот о художественном фильме «Закон ночи» режиссёра Бена Аффлека, в котором артист Аффлек играет ловкого бутлегера, поднявшегося на продаже алкоголя в суровые 1920-е годы.

После двух мощнейших залпов в виде «Города воров» и «Арго» с Аффлека-режиссёра спрос особый. Сам, что называется, виноват. Приучил! Экранизация прозы Денниса Лихейна и правда могла обернуться чем-то оригинальным. Или на уровне переосмысления жанра, или, напротив, как образец старорежимной гангстерской драмы. Но Бена хватило лишь на странный винегрет из не до конца проработанных сюжетных линий и заунывных банальностей, проговариваемых с возмутительной серьёзностью.

Не исключено, что дело (кроме очевидной несуразности проделанной работы) и в выдающемся сериале канала HBO «Подпольная империя», после которого снимать о временах Сухого закона надо с большой фантазией и настоящей страстью, больно уж планка высока. А именно страсти фильму и не достаёт. Всё на автомате, чуть искуcственно, с привкусом пластмассы.

Будь это режиссёрским дебютом артиста, в ход пошли бы другие слова и рассуждения: неплохая попытка, есть место для роста и т.д. Но когда за плечами два достойнеших фильма и «Оскары» — это не более чем безобидный прыжок на месте. В меру красивый и в меру бессмысленный. Фильмография Аффлека-режиссёра могла бы обойтись и без него.

Душевно посидели.

P.S. Про бороду Мела, кажется, уже фильм можно снимать, настолько хороша.

На этой неделе в прокат вышел художественный фильм «Рай» Андрея Кончаловского, и по этому поводу необходимо сказать несколько слов.

Во время Второй Мировой войны судьба сводит трёх совершенно разных людей: русскую княгиню Ольгу (Юлия Высоцкая), эмигрировавшую после революции во Францию, сотрудничающего с немцами француза Жюля (Филипп Дюкен) и курирующего деятельность концлагерей офицера СС Хельмута (Кристиан Клаусс). Когда-то, в прошлой жизни, до начала военных действий Хельмут знал Ольгу, и был в неё тайно влюблён. Сейчас же она, обвинённая в укрывательстве еврейских детей, считает дни до вызова в газовую камеру.

После во многом экспериментальной (как минимум, для себя) работы «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына» Кончаловский продолжает искать и нащупывать новые повествовательные приёмы и стратегии. Помимо формы (чёрно-белое изображение, плёнка старого формата 4:3), режиссёр деконструирует и содержание. Внушительную часть хронометража картины занимают интервью главных героев, рассказывающих о событиях от первого лица. Так объективное сплетается с субъективным, приближая и персонажей и зрителей к истинному пониманию (насколько это в принципе возможно) случившегося.

Академичность, внутренняя строгость и стройность «Рая» напоминает «Белую ленту» Михаэля Ханеке, с той лишь разницей, что австриец размышлял о зарождении фашизма, пристально всматриваясь в детство будущих сотрудников Гестапо и СС, а Кончаловский ведёт сказ и анализирует финальную часть порождённого ими ужаса. Все трое — Ольга, Жюль, Хельмут — рассуждают о возможности построения рая на Земле, находясь при этом в прижизненном аду. Горькое, ироничное и одновременно страшное столкновение смыслов. И дело тут не в физическом насилии (режиссёр не перегибают палку, не старается во что бы то ни стало шокировать), а в насилии ментальном и духовном. Когда один человек уничтожает другого, искренне полагая, что прав. Нацистская пропаганда и энергичность гитлеровских речей, в этом смысле, лишь следствие. Причина — глубинные механизмы человеческой природы.

Кончаловский очень точно рисует этот равнобедренный треугольник, где каждая из сторон (каждый из главных героев) делает свой выбор, и принимает его последствия. Внешнее — всего лишь проявление, зеркальное отражение внутреннего. У кого-то они совпадают, когда окружающая действительность синхронизируется с личным восприятием и взглядом на жизнь. У кого-то разнятся, когда никакие невзгоды не способны сломить веру и оптимизм. Выбор всегда остаётся за каждым конкретным человеком, будь то Вторая Мировая или спокойное мирное время.

Удивительно, но, приближаясь к 80-летнему юбилею, Андрей Сергеевич снял не просто один из лучших фильмов в карьере, но и одну из лучших отечественных картин последних лет. Второе это дыхание или третье — не важно. Важно, что это случилось. А ещё важнее поднятая режиссёром тема. Тема страшная, мучительная, но нуждающаяся в рефлексии. Из поколения в поколение, чтобы не забыть.

Великий Теодор Адорно однажды сказал, что писать стихи после Освенцима — варварство. Очень точные слова. Зато снимать такие фильмы как «Рай» можно. И необходимо.

Стиль! Другого от режиссёра Ричи и не ждёшь.

«Томатометр» вещь достаточно условная, но среднюю температуру по больнице всё-таки определяет. И, судя по всему, можно осторожно утверждать (неосторожно будем после просмотра), что режиссёр Шьямалан вернулся окончательно.

Для блокбастера — небезынтересно придумано (особенно #2 и #3).

Давно пора было эту монстр-манию обыграть.